Мастер и Маргарита. Первые впечатления.

Вы будете смеяться, но у Безрукова получилось. По крайней мере - пока.
Вы будете смеяться ещё раз, но, по моему скромному мнению, получилось только у Безрукова. Тоже - пока.
Посмотрим, что дальше будет.
Update:
О Воланде.
Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой -- золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду -- лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом -- иностранец.
О Берлиозе, кстати. Я ведь его лысым представляла. И не зря.
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе.
Об Азазелло.
Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий.
О коте.
В это же время Владимиру Бортко, выпустившему в прокат фильм "Собачье сердце", предложили снять "Мастера и Маргариту" для центрального телевидения. Но тогда Бортко отказался: "Элем Климов много лет готовился снять свой фильм. Я безмерно его уважал и никогда бы не стал переходить ему дорогу. Во-вторых, я просто не представлял, как сделать Бегемота".

Мастер и Маргарита. Первые впечатления.

Вы будете смеяться, но у Безрукова получилось. По крайней мере - пока.
Вы будете смеяться ещё раз, но, по моему скромному мнению, получилось только у Безрукова. Тоже - пока.
Посмотрим, что дальше будет.
Update:
О Воланде.
Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой -- золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду -- лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом -- иностранец.
О Берлиозе, кстати. Я ведь его лысым представляла. И не зря.
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе.
Об Азазелло.
Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий.
О коте.
В это же время Владимиру Бортко, выпустившему в прокат фильм "Собачье сердце", предложили снять "Мастера и Маргариту" для центрального телевидения. Но тогда Бортко отказался: "Элем Климов много лет готовился снять свой фильм. Я безмерно его уважал и никогда бы не стал переходить ему дорогу. Во-вторых, я просто не представлял, как сделать Бегемота".