Новая туалетная бумага разговаривает со мной, причём цитатами из Шопенгауэра и Лихтенберга. Я даже не знаю, что меня смущает больше: мудрость, входящая с тыла, или то, что всё это дело на немецком. Но на всякий случай чувствую себя вдвойне дурой.
Новая туалетная бумага разговаривает со мной, причём цитатами из Шопенгауэра и Лихтенберга. Я даже не знаю, что меня смущает больше: мудрость, входящая с тыла, или то, что всё это дело на немецком. Но на всякий случай чувствую себя вдвойне дурой.